Кирилл Копылов: Россия навязала ВСУ бессмысленную оборону Часов Яра, чтобы ускорить крах их тыла и фронта

Украинская армия постепенно заканчивается в плане техники, личного состава и опытных кадров. Точки на карте, за которые бои шли очень долго, откатываются все дальше и дальше в тыл. Освобождение Часов Яра – еще одна костяшка такого домино, считает Кирилл Копылов - историк, автор нескольких книг о Первой мировой войне, с которой часто сравнивают СВО

Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру

- Кирилл, Минобороны РФ официально подтвердило освобождение Часов Яра, бои за который шли больше года. Наверняка в годы Первой мировой войны было множество сражений за крепости, расположенные на высотах и за водной преградой, которые никак нельзя было обойти и которые приходилось долго штурмовать в лоб?

- Первая мировая война целиком состояла из подобных крепостей. Какие-то из них существовали еще с довоенных времен. Достаточно вспомнить Верденский укрепрайон и Тернопольскую крепость, которая во время сражений русской и австро-венгерской армий переходила из рук в руки. Какие-то из них были фортифицированы уже в ходе боевых действий (Ланс и Ипр).

Одним словом, Первая мировая война – это война в высоко урбанизированной местности.

Другое дело, что контроль над самой крепостью имел второстепенное значение. Гораздо важнее было уничтожить как можно больше сил противника в войне за эту территорию.

Мы уже обсуждали, что сам по себе Верден не представлял ценности для немецкой армии. Кайзеровское командование выбрало его по двум ключевым причинам. Во-первых, немцам там было проще развернуть логистику. Во-вторых, немцы считали, что французы будут сражаться за него упорнее, чем за Бельфор. И немцам важно было не взять Верден, а перебить как можно больше французов, которые будут Верден всеми силами оборонять.

В районе Часов Яра мы больше года наблюдали примерно такую же картину. Важно то, какое количество сил потеряла Украине в попытке удержать город несмотря на то, что удержание его потеряло смысл много месяцев назад. Мы же знаем, что киевский режим не признает никаких отходов до тех пор, пока ситуация для его армии не оказывается на грани катастрофы.

Повторюсь, Часов Яр – это типичное сражение в духе Первой мировой войны, когда больше года боев закончились формальным занятием населенного пункта. Со временем мы узнаем, какие людские и материальные ресурсы потратила Украина на эту бессмысленную оборону.

- Как раз сообщают, что потери понесли подразделения из 24-й бригады имени "Короля Данила" и 18-й бригады Нацгвардии.

- Это только те, кто попал под финальные эпизоды раздачи. За время всей кампании через Часов Яр прошло огромное количество соединений противника. Мы вообще с осени 2023 года наблюдаем картину, когда один и тот же набор украинских бригад мотается по разным направлениям, выполняя функции пожарной команды и постепенно стачиваясь.

- Часов Яр – это самая высокая точка во всем Донбассе. Как мы можем этим воспользоваться, учитывая, что беспилотники якобы и так могут эффективно проводить разведку?

- Конечно, в годы Первой мировой войны шли жестокие бои за один холм, который позволял наводить артиллерию на несколько десятков километров вокруг над равнинным пейзажем. С торжеством БПЛА как основного средства разведки и контроля над полем боя и в оперативной глубине значимость высот снизилась.

С другой стороны, битва за Часов Яр пошла быстрее после того, как наши войска заняли квартал многоэтажек, с которых открывался вид на другую сторону города. То есть на СВО большее значение имеют не высоты, а захват урбанизированной застройки: шахтовые копры и индустриальные комплексы.

И, к сожалению для ВСУ, промышленный пейзаж Донбасса постепенно заканчивается. Мы прекрасно знаем, чем это оборачивается для противника. Посмотрите, что сейчас происходит на Южно-Донецком направлении. Как только киевский режим был выбит из Угледара (последнего крупного индустриального центра), который сейчас уже в глубоком тылу, дела у российской армии пошли гораздо быстрее.

И эти городские и промышленные пейзажи заканчиваются для ВСУ не только там.

- Думаете, освобождение Часов Яра действительно откроет нам возможность наступать широким фронтом на Славянско-Краматорскую агломерацию?

- Пока об этом говорить в некотором смысле преждевременно. Давайте сначала посмотрим, как у нас пойдут дела в районе Константиновки.

- Также нельзя не отметить заслуг командующего группировкой войск "Юг" генерала Санчика, который взял и Угледар, и Часов Яр, не имея большого количества сил. На кого он больше всего похож из военачальников прошлых лет, которым поручали неблагодарную работу и которые с ней успешно справлялись?

- Кому-то везет, кому-то – нет.

Можно вспомнить британского генерала Алленби. Он не взлетел на Западном фронте, зато снискал огромную славу, воюя в Палестине. Еще можно вспомнить, что одной из немецких армий на протяжении всей войны руководил кронпринц Вильгельм. Его армия особых успехов не добилась, но у него был звездный штаб, который подпирал неопытного наследника.

Примеров тут можно привести много. Кто-то умеет играть от обороны, кто-то умеет атаковать. Скорее всего, Санчик просто умеет вести такие сражения в таких условиях. В любой армии, которая воюет больше трех лет, появляются узкие специалисты по конкретным типам операций.

- Давайте вспомним про тяготы бойцов. Ребятам под Часов Яром больше года пришлось сражаться в условиях, когда из-за украинских дронов снабжение было крайне затруднено. У них даже не всегда хватало воды и еды. Можем ли мы теперь застраховаться от подобных случаев?

- Не можем, потому что дроны у ВСУ точно не закончатся. Воздействие на линии снабжения противника – неотъемлимая часть любой войны. В годы Первой мировой этим активно занималась артиллерия, когда все, что шевелилось в пяти-шести километрах от нейтральной полосы попадало под огонь минометов и ствольных орудий. Тогда с этим боролись теми же самыми методами, что сейчас. Маскировали дороги, закапывали линии снабжения в землю, передвигались по ночам малыми группами. Да, сменились технологи, но методы воздействия на тылы остались прежними. И стопроцентной защиты от этого вам не даст никто.

- Год назад мы с вами говорили про наших гренадеров, которые вручную забрасывают противотанковые мины в здания с противником. Вы тогда сказали, что это нужно, чтобы не попасть под огонь собственной артиллерии. Но спустя год роль дронов стала еще выше, а эта тактика сохраняется до сих пор. Почему? Почему нельзя эту ТМ-ку с беспилотника сбросить?

- Эту тактику уже стали называть донбасским регби. Но у нас нет точной статистики, как часто это применяется. К сожалению, наши СМИ зачастую оценивают СВО только по тем видеоматериалам, которые нам показывают. А по этим кадрам мы не можем до конца судить об эффективности чего бы-то ни было.

Что мы чаще всего смотрим в телеграм-каналах? Дрон прилетает в какую-то технику, а потом появляется черный экран. Но мы же не знаем, что с этой техникой стало: она полностью сгорела, слегка повредилась или вообще осталась нетронутой. То же самое касается наших гренадеров. Мы видим пример мужества и героизма штурмовиков, но не знаем, была ли возможность этого избежать. Может быть, наоборот – это был быстрый и легкий способ решить задачу.

Что касается дронов и роботизированных систем, то у них есть кучу ограничений. По дальности действия, по проходимости, по скрытности. Есть тысячу причин, почему их в данной конкретной ситуации использовать невозможно. И когда говорят, что якобы скоро будут одни роботы воевать, это совсем не так.

На войне без людей обойтись не получится.

- А когда говорят, что у нас до сих пор нет централизованных поставок ретрансляторов от Минобороны, которые, по идее, сейчас надо именно в Часов Яре разместить, чтобы наши дроны могли бить по целям в Славянско-Краматорской агломерации – об этом мы тоже не можем судить?

- Об этом мы тоже знаем лишь со слов людей, которые занимаются такими поставками для конкретных подразделений. Я допускаю, что такая проблема есть. Но остроту ее и способы решения мы пока оценить не можем, потому что не владеем ситуацией на земле и не вхожи в кабинеты Минобороны.

- Вернемся к фронту. Вы сказали, что наши успехи на юге Донбасса начались после взятия Угледара. Угледар был важен как урбанизированная застройка? Или как основной укрепрайон, после которого остальные линии обороны стали пожиже?

- Скорее, тут работает принцип, что украинская армия постепенно заканчивается в плане техники, личного состава и опытных кадров. Точки на карте, за которые бои шли очень долго и нудно, откатываются все дальше и дальше в тыл. И освобождение Часов Яра – еще одна костяшка такого домино. Противнику все сложнее удерживать каждый клочок земли. Конечно, киевский режим продолжит этим заниматься, но делать это так же эффективно он не сможет.

- А новой авантюры ВСУ в августе вы ожидаете?

- Ничего исключать нельзя. Киевский режим любит устраивать пиар-акции, не имеющие ничего общего с ситуацией на поле боя. Минобороны к таким вещам готовится. Недавно мы слышали об очередной попытке ВСУ высадиться на Тендровской косе. Когда у противника дела идут плохо, он пытается одержать медийную перемогу.

- Чего ждать дальше? Мы с вами много раз говорили, что в войне на истощение важно не занять территорию, а уничтожить вражескую армию. А если, к примеру, мы возьмем Сумы и Покровск, которые являются важными транспортными узлами, это не ослабит ВСУ?

- Конечно ослабит.

По поводу Сум еще загадывать рано. До них еще далеко, да и сама город большой. А вот про Покровск важно сказать в связи с тем, что для ВСУ заканчиваются урбанизированные и индустриальные пейзажи. Я боюсь сглазить, но мне кажется, что его освобождение – вопрос нескольких недель. И вот до следующих крупных агломераций в Днепропетровской области еще далеко. А обороняться в полях сложнее, учитывая, что ВС РФ сохраняют огневое превосходство.

Мы уже видим эти проблемы противника на самом юге Донбасса.

- А мы на открытой местности сможем сосредоточить свое огневое превосходство? Дроны все видят, нам тоже в степи негде спрятаться.

- Бог на стороне больших батальонов. В плане огневой мощи большие батальоны на нашей стороне. ВСУ может сколько угодно рассказывать про стены дронов. Но если к паритету по БПЛА добавить наше превосходство в артиллерии, авиации и танках, им это не поможет. У нас больше аргументов в этом споре, чем у противника.

- Более того, кто-то из коллег по поводу дронов выдал такую оценку: "В Первую мировую войну картину на поле боя изменил не пулемет, а множество подразделений, которые были оснащены пулеметами".

- Это так. Статичная линия фронта в Первую мировую войну появилась еще в 1914 году, когда у всех сторон было минимальное количество пулеметов. А взрывной рост количества пулеметов начался в конце 1915 года, когда окопная война длилась чуть больше года. То же самое касается дронов на СВО. Они появились уже после того, как у нас установился статичный фронт. Дроны – это не основная причина позиционной войны.

- Много раз мы с вами говорили, что украинский фронт может рухнуть так же, как рухнул германский фронт в 1918 году. Но между нынешней Украиной и Кайзеровской Германией есть некоторые различия. Во-первых, Германия воевала за счет своих ресурсов. Во-вторых, Германия была нормальной страной, а не одноразовой страной-наемником. Насколько этот сценарий для нас надежен?

- Немецкая армия закончилась, когда в Германии закончилось абсолютно все: деньги, продовольствие, медь, цветные металлы, люди. На Украине мы этого не наблюдаем, потому что ей помогают. Но помогают ей только деньгами и оружием. Ей не помогают людьми. Ее не поддерживают всем, в чем она нуждается.

Более того, киевский режим совершенно не обращает внимание на ситуацию в тылу и париться по этому поводу не собирается. А ведь все эти пляски вокруг НАБУ уже подтверждают, что "в датском королевстве что-то прогнило". Поэтому крах Украины по сценарию Первой мировой возможен. Просто произойти он может в несколько иной последовательности.

У Германии сначала рухнул фронт, потом рухнул тыл. Что первым рухнет у Украины – посмотрим.

Также по теме - в интервью Ксавье Моро: Освободив Часов Яр, Россия заставит ВСУ бежать из Славянска, Краматорска и Покровска Источник материала и фото: "DNR news"